— Удивлены?

— Очень, — призналась я, — я представляла вас совсем другой.

— А вот ты именно такой и была в моем представлении. Впрочем, я лгу. Я знаю тебя в лицо. Присаживайся, Эльза принесет нам кофе. Ты куришь?

— Уже нет.

— И я бросила.

Мы снова рассматривали друг друга, и мне стало неловко. Одно дело знать об эфемерной жене своего любовника, а другое лицезреть ее и беседовать. При том отрицательных эмоций Новицкая у меня не вызывала и это смущало еще больше.

— К делу, — сказала она, — у нас мало времени. Я уже знаю, что все, что ты сказала правда, и тебя держат на коротком поводке. У нас ровно сорок пять минут. Именно столько, сколько длиться сеанс у косметолога. Через пятьдесят минут Гоша зайдет сюда и увидит меня. Мне бы этого не хотелось. Он меня знает в лицо. Рассказывай и не лги. Я почувствую подвох, я хорошо выучила людей, Инга. Если ты хочешь чтобы я помогла тебе — заставь меня поверить.

И я рассказала. Рассказала ей все. Не скрывая ни малейшей подробности. Начиная с того самого момента когда умер мой сын. Новицкая не перебивала, она слушала молча и очень внимательно. Когда я закончила, женщина не смотрела на меня, она прикрыла глаза, и казалось, погрузилась в свои мысли. Я не знала, верит ли она мне, а от волнения меня снова начало тошнить. Я стойко терпела приступ токсикоза, но видимо очень побледнела, не выдержав, я все же выбежала в туалет, а когда вернулась Новицкая уже сидела в кресле и пила воду со льдом.

— Ребенок от Германа? — спросила она, глядя прямо мне в глаза.

— Нет, ребенок от того человека которого я люблю. Если Герман узнает — заставит сделать аборт.

Я знала, что рискую, если Галина решит воспользоваться моментом, она просто запишет на диктофон все, что я говорила и отдаст Герману.

Галина вдруг полезла в сумочку и достала сотовый, она протянула его мне.

— Раз звонила с его мобильного — у тебя своего нет или он заблокирован. Значит так, позвонишь мне сегодня вечером. Мне нужно подумать. Не знаю, хочу ли я лезть во все это. Герман далеко не безобидный богатенький Буратино. Мне не хочется неприятностей.

Я кивнула. Почему-то эта женщина не вызывала у меня презрения или ненависти. Она мне нравилась. Мы с ней в чем-то были похожи и я ей верила. Наверное, потому что больше верить было некому. Если Новицкая мне откажет в помощи — я пропала.

Домой я вернулась очень взволнованная. Я ждала вечера, лежа в постели, читала книгу и поглядывала на часы. Я понимала, что моя судьба решиться очень скоро и от меня здесь ничего не зависит. Она зависит от того согласится ли Новицкая помогать мне или пошлет меня и будет права. Спустя три часа Новицкая назначила мне новую встречу на этот раз в магазине нижнего белья. Через три дня. Она согласилась мне помочь.

Каждый день превратился в монотонную вереницу часов и минут. Я не знала чем себя занять. Наверно я окончательно извела Гошу и всю обслугу капризами, приказами и просто постоянным нытьем. Но час настал, черепашьими темпами, но все же настал, и я встретилась с Галиной в назначенное время. Она ждала меня в примерочной, куда я забегала с очередным комплектом нижнего белья, дразня Гошу полуобнаженной натурой. Я достала его так, что он отошел к самому входу в магазин и принялся читать газету, чтобы не видеть меня в разных лифчиках и трусиках, в которых я выбегала "покрасоваться" перед зеркалом.

— Много сделать для тебя не могу, — говорила Новицкая, помогая мне переодеться в очередной наряд, — сама понимаешь большую часть времени Герман проводит дома. Тебе нужно исчезнуть.

Я выбежала в залу и снова забежала обратно. Я еще не понимала к чему она клонит, но ход ее мыслей был понятен.

— В котором часу делается последний обход в сутки?

Я задумалась:

— В двенадцать ночи, а потом уже в два часа.

— Отлично, нам нужен именно этот отрезок времени. Продумай, как ты избавишься от камер наблюдения. Теперь Гоша. Его нужно устранить. Подумай как. Снотворное это самый лучший вариант. У тебя в запасе четыре дня.

Я снова выбежала в залу и вернулась через пару минут.

— В четверг между двенадцатью ночи и часом ты должна сбежать. Машину возьмешь свою. Унеси деньги, драгоценности все, чтобы они поняли, что ты сбежала. На выезде из города, возле заправки тебя будет ждать другой автомобиль. В нем будут документы: паспорта, права, медицинская страховка, билеты на самолет, деньги на первое время. Это все что я могу для тебя сделать. Драгоценности оставишь в своей машине и пересядешь.

Вернувшись в очередной раз из залы магазина с двумя новыми комплектами, я осмелилась и попросила:

— Мне нужны так же документы и права для мужчины. Хорошие реальные документы.

Галина посмотрела на меня.

— Это не мои проблемы, — сказала серьезно, — я и так сильно рискую, помогая тебе. Твоему любовнику я помогать не собираюсь. Тем более он сидит. Не хочу быть замешана в какой-нибудь грязной игре.

— Галя, мне очень жаль, что все так вышло. Я вас не знала…И…

Новицкая отвернулась:

— Он так решил и ты не виновата. Он всегда принимает решения за других. На твоем месте могла оказаться другая. С тех пор как ты позвонила, у меня появилась надежда, что с твоим исчезновением моя жизнь наладится. Я никогда не думала, что он решиться нас оставить. Он мог месяцами жить заграницей, но всегда звонил и приезжал и поддерживал видимость идеального брака. Ты не знаешь, что такое когда тебя предает тот с кем ты прожила двадцать лет. Когда я вышла замуж за Германа, мне было восемнадцать, в том же году родился наш старший сын. Потом через два года дочь. Младший сын родился перед вашей с ним встречей. Все эти годы я поддерживала его, помогала во всем, а когда он сколотил состояние я стала ему не нужна. Ведь молодая жена, известная певица, фотомодель престижней тридцати восьмилетней стареющей обузы.

Мне вдруг безумно захотелось ее обнять. Эту сильную женщину, которую я невольно заставила страдать долгие восемь лет. Галина не заслуживала такого предательства от Германа.

— Зачем вы мне помогаете? — тихо спросила ее.

— Потому что все еще люблю его. Потому что, так же как и ты жду ребенка. Его ребенка.

Я тяжело вздохнула. Герман…Сволочь. Несмотря на то что он решил бросить Галину он продолжал делить с ней постель когда приезжал домой.

— Он знает?

Новицкая отрицательно качнула головой.

— Нет. Я не сказала. Это ничего бы не изменило, и держать его ребенком я бы не стала. Кроме того Герман слишком решительно настроен на развод, так что он и меня бы заставил сделать аборт. Ты знаешь, почему я решила тебе помочь?

Потому что ты в таком же положении, как и я. Знаешь что? Я достану документы для твоего парня. Фотография есть?

Я задумалась. Потом кивнула, полезла в сумочку, достала записную книжку и выудила очень старый снимок восьмилетней давности. Я хранила его долгие годы, не решаясь на него взглянуть.

— Вот. Только это.

Новицкая сунула фотографию в карман.

— Через четыре дня. Верни мой сотовый. Больше мы общаться не будем. Машина будет ждать тебя ровно два часа — если ты опоздаешь, то ее отгонят. Так что у нас есть только одна попытка.

С этого момента мы перестали быть соперницами мы стали сообщницами.

27 ГЛАВА

КТО Я ТЕПЕРЬ?

Я думала сутки. Целые сутки я просчитывала каждый свой шаг. Продумывала каждый жест. Мне предстояла нелегкая задача. Во-первых камеры. Мне нужно отключить их как минимум на час или два. Это нереально. Тех. обслуживание работало круглосуточно, и в этом я убедилась в первый же день, когда попробовала перерезать провода. Все восстановили за полчаса. Кроме того в этот момент охрана работала в усиленном режиме. Мне хватило ума не разрезать, а порвать провода, словно они ссохлись или были перегрызены мелким зверьком. Теперь я должна была придумать, как мне избавиться от камер и я придумала. Ночью, во время обхода, я украла записи с камеры за прошлые несколько дней. Я отыскала необходимый мне кусок отрезком в два часа. Теперь мне нужно подумать, как отвлечь охранника из комнаты наблюдения и поставить кассету. Запись должна заменить съемку в реальном времени. Я решила, что легкий пожар на кухне отвлечет всех в правое крыло дома. Я смогу поставить кассету. Теперь Гоша. С ним труднее всего — хоть он на вид и казался тупым и совершенно отрешенным, на самом деле Гоша был самым лучшим сторожевым псом которого только можно подыскать, но у Гоши была слабость и это я. Точнее он бы не решился в открытую со мной флиртовать, но наблюдал он за мной с превеликим удовольствием. Я должна заманить его в ловушку, как и Германа. Найти к нему подход и заставить выпить со мной. Дело не из легких. Тонких намеков Гоша не понимал и поэтому придется его соблазнять. И я придумала как. Хотя до конца не была уверенна, что у меня получится. Запасных вариантов не было, и времени на их обдумывание тоже. Оставалось самое главное — сесть в машину и выехать за ворота. Для этого их должны открыть. Самая трудная задача, но разрешимая. Если вызвать скорую помощь, например, то ворота откроют. Когда машина с мигалками въедет во двор, у меня будет ровно три минуты чтобы выехать из гаража. Я засекала время, наблюдая за взъезжающими автомобилями несколько часов из своего окна. Если вылететь на полной скорости, то я успею. Я выиграю как минимум десять минут. Пока все поймут, что я сбежала, пока разберутся с ложным вызовом, машина скорой помощи будет мешать погоне. Потому что я буду выезжать, как только та въедет во двор. Мы просто разъедимся в разные стороны, а вот когда скорая припаркуется возле дома, она закроет все пути к отступлению, так как будет вынуждена стать поперек двора преграждая выезд за ворота. Если я промедлю, то и я тоже застряну в ловушке. За десять минут, выжав сто сорок километров в час, или даже больше я успею отъехать на приличное расстояние и сменить машину. Теоретически все складывалось. А вот практически я могла проколоться на любом этапе побега.